Принципы жизни Геннадия Рязанова

Когда мы начинали, это было не развлечение, а адский труд. Лет десять пришлось работать как обычным фермерам.

В лихие 90-е мы везли на Север картошку в сопровождении автоматчиков. Я лично ее продавал. И не на последнем счету был.

Вчетвером мы владели предприятием в равных долях, по 25% у каждого. Порядочность всегда была основой бизнеса и наших взаимоотношений. У кого не было, например, видеомагнитофона – купили ему. Наши четыре дома – мы их вместе построили.

Наш бизнес более ответственный, дорогой, и отдача от него приходит позднее: деньги «длинные».

Сегодня настолько все забюрокрачено, что, если бы мы сегодня начинали «КРиММ», было бы все намного сложнее. Все время приходится заниматься какими-то околопроизводственными делами.

Мы многому учимся у западных партнеров. Они не могут заказать у нас больше 25% от своего объема, и мы не зацикливаемся на одном контракте. Это большой риск. Нельзя складывать все яйца в одну корзину.

Я только один раз был в «Макдоналдсе», в Лондоне во время Олимпиады. Все-таки это молодежный ресторан. Но уверен: в том, что касается работы с поставщиками, требования у них очень высокие!

С российскими компаниями не договариваются: есть цена – хорошо, нет – до свидания. А иностранцы стремятся к долгосрочным отношениям. Россия отказалась от плановости, а без этого трудно жить, в сельском хозяйстве – невозможно.

Сельское хозяйство – это всегда очень рискованный, непредсказуемый бизнес. Но мы вот уже более 25 лет работаем и рискуем.

Качество для нас на первом месте, а низкую цену мы можем себе позволить.

В один год ко мне пришли четыре проверяющие структуры, которые запросто могли нас закрыть: у них есть на это права. И тогда же мне звонили из четырех посольств. Цель у наших – следовать инструкциям, выполнить план по выявлению ошибок. А те медленно продвигают своего товаропроизводителя. Политика кардинально различается.

Безо всяких кровавых войн за пять-семь лет мы взяли пять хозяйств. Сейчас у нас под контролем более тридцати тысяч гектаров, половина из которых – в собственности компании.

Если я положу миллиард рублей на депозит, а не вложу их в производство, тогда банкиры будут меня уважать. Сейчас же ни во что не ставят товаропроизводителя.

Производство – как лакмусовая бумажка. Видно, что к 30 годам наши специалисты поменяли машины, построили дома, рассчитались по всем долгам. Это о чем-то говорит.

Бабушка предупреждала меня: аккуратнее с бизнесом! Свекор у нее был состоятельным, имел заводик, так ее в свое время за него отправили в ссылку. Но мы не боялись: были уверены, что на правильном пути.

Личность становится сильной на сильном производстве и, наоборот, деградирует на слабом.

Стыдно работать недобросовестно, выпускать некачественный продукт.

В России многие пытаются заниматься этим, но самое слабое звено в выращивании картофеля – семена. Наши иностранные партнеры из «Фарм Фритес» и «Фритолей – ПепсиКо Холдинг» пять лет ездили по России, искали, но обе вернулись к нам.

Земля – наше главное средство производства. Все остальное можно купить и продать, добавить и прибавить. А земельный участок крестьянин обычно покупает один раз в жизни и продает тоже один раз.
 

Развернутое интервью с Геннадием Рязановым, генеральным директором ООО «Агрофирма «КРиММ», можно прочитать здесь.

фото Владимир Семёнов